Реорганизация еврейского агентства Сохнут

В 1948 году попечительский совет поставил перед “Сохнутом” единственную задачу – способствовать возвращению евреев на Святую Землю. В октябе 2010 года Совет директоров “Сохнута” утвердил план реорганизации агентства, предусматривающий новые стратегические цели.

С воскресенья по вторник 20-22 февраля 2011 года в Иерусалиме пройдет заседание Попечительского Совета Сохнута, на котором будут приняты уже конкретные организационные  изменения и персональные назначения.

Чем вызваны перемены в структуре и приоритетах Сохнута?

С этим вопросом газета «Киев еврейский» обратилась к пресс-секретарю Еврейского агентства Сохнут Давиду Шехтеру.

Куда идет Сохнут под руководством Натана Щаранского? С тех пор, как я стал пресс-секретарем Еврейского агентства, мне чаще всего задают именно тот вопрос.

Подобный интерес вовсе не случаен – Щаранский проводит сейчас реформу, которая изменит многое в деятельности и структуре Сохнута. В чем ее суть? Если  ответить одной фразой –  Сохнут реорганизовывается в соответствии  с ситуацией, сложившейся в общинах всемирной еврейской диаспоры. А ситуация эта вовсе не радостная, поскольку в ней играют важную роль следующие явления:

1. Рост ассимиляции. В США она достигает 50 , а в СНГ – 70 процентов. Последний, наиболее нашумевший пример ассимиляции – свадьба Челси Клинтон. Да, ее провел раввин,  на фотографиях счастливый новобрачный Марк Мезвински укутан в талит, а молодая пара сфотографирована на фоне ктубы (брачного соглашения на иврите). Немало евреев пролили слезы умиления: нашего мальчика пустили в святая святых Америки – президентскую семью. Но, в конечном счете, дети Марка Мезвински уже не будут евреями.
2. Ослабление связей евреев диаспоры со своими общинами. Количество и прихожан в синагогах, и членов всевозможных еврейских клубов, и число добровольцев, готовых трудиться ради общины неизменно сокращается.
3. Ослабление связей евреев диаспоры с государством Израиль. Наиболее яркое выражение этого – возникновение в последнее время нескольких организаций, члены  которых утверждают:  «Мы — американские евреи, и нам не нужен Израиль, без него нам было бы намного проще».
4. И четвертое явление, являющееся прямым следствием предыдущих трех -  сокращение алии  в Израиль.

Реформа, проводимая в Сохнуте, должна сфокусировать его работу   на борьбе с этими явлениями. И тут возникает естественный вопрос – как именно Сохнут, руководимый Натаном Щаранским, намеревается это делать?

Сегодня пятимиллионная еврейская община Америки по численности составляет более 60 процентов всех евреев диаспоры. А с ее политическим и экономическим влиянием не могут сравниться даже все остальные общины вместе взятые. И, к сожалению, разрыв между евреями Америки и Израилем усиливается. Причиной тому – исторические обстоятельства последних ста лет,  сформировавшие менталитет евреев – израильтян и американцев. В качестве примера возьму историю моей собственной семьи.

У моего прадеда, Хаим-Дувида Айзенштейна было восемь братьев и сестер. Все они жили в Одессе, на Молдаванке. В конце 19 – начале 20 века  братья и сестры Хаим-Дувида уехали в США. Он тоже   оформил документы на выезд, но в последний момент вмешалась его теща. Хаим-Дувид должен был уехать первым, поселиться возле родных в Бостоне, а  потом вызвать  жену Рысю и шестерых  детей. Но теща убедила Рысю, что ее Хаима в Америке «облапошат шиксы» и она останется соломенной вдовой. Прадед никуда не уехал, и история    его семьи   стала историей страданий.

Во время погрома 1905 года Хаим-Дувиду  проломили голову на улице, и до конца жизни он мучился страшными головными болями.  Когда началась вторая мировая война,  трех его сыновей и трех зятьев призвали в Красную армию. Пятеро погибли на фронте. Рысю убило осколком бомбы 9 ава, в  день  самой страшной бомбежки осажденной Одессы. Дед с дочерьми и внучками не умер с голоду в эвакуации только  благодаря приютившей их семье бухарских евреев. После войны к нему в Одессу начали приходить посылки от родных из Бостона. Но в 1948 году после  разговора с сотрудником «компетентных органов» Хаим-Дувид был вынужден пойти на почту и  отказаться от посылок  – «мне не нужны подачки американских империалистов». Когда в самом начале 80-х годов я  начал учить иврит, то сразу же оказался в поле зрения недреманного ока КГБ. Меня и сажали (к счастью всего на полмесяца) и таскали на допросы в КГБ, проводили дома обыски, угрожали многолетней посадкой.

Рассказы матери о войне, об эвакуации, мой вынужденный отъезд в Сибирь на учебу (хотя в Одессе было больше десятка вузов, но еврею попасть было туда почти невозможно), опыт общения с КГБ сформировали мою ментальность, и во многом, ментальность моих детей.

А какова была история моих родственников в Бостоне? Им не пришлось  получать похоронки, страдать от голода, подвергаться преследованиям властей. Они шли от успеха к успеху. Моя мать в девяностые годы прошлого века побывала в Бостоне. Она прожила два дня у какой-то троюродной сестры, но общего языка с ней не нашла. Да и что у них было общего, кроме нескольких старых фотографий в семейных альбомах? Что могло быть общего у моей матери и американцев, имеющих большой  дом в центре Бостона,  яхту и даже маленький самолет?

Смысл жизни моей матери   можно сформулировать одним словом – «выживание». А наших бостонских родственников  – «продвижение». В те годы, что моя мать спасалась  от  смерти и  голода, они продвигались все выше и выше   по лестнице преуспеяния – материального, духовного, социального.

Сегодня в Израиле собрались  евреи (и их потомки), которые  выжили в Катастрофе или подвергались гонениям. Те, кто чудом не оказался в лагерях смерти, которые особая бригада эсэсовцев при Роммеле планировала устроить в Марокко, Алжире, Тунисе. Те, кого обобрав до нитки,  насильно выдавили  из Ирака, Египта, Йемена.

Американским евреям чужды  страхи израильтян, и они не понимают, почему мы, чуть что, кричим об опасности новой Катастрофы. Кто не пережил Катастрофу, ужас которой передается и в третьем поколении, тому этого не понять… Груз пережитого,  семейная и личная память, коллективный опыт  евреев, собравшихся в Израиле из Европы и Азии, и евреев, вот уже более ста лет  процветающих в США,  абсолютно разный.

Эта ситуация ставит  совершенно новые задачи перед Еврейским агентством. Одна из самых главных — попытаться остановить  поляризацию, навести мосты между американскими и израильскими евреями. И у Натана Щаранского есть ответ, как это сделать — путем усиления еврейской идентификации.

Позволю себе процитировать определение идентификации- identity — из последней книги Щаранского: “Человек — это не просто отдельная независимая личность, он ощущает себя частью некоего сообщества, ощущает себя в связи и взаимозависимости с другими людьми. В этом смысле  identity представляет собой своего рода групповое «я».

Как  помочь евреям в Израиле и  евреям диаспоры  ощутить себя частью одного сообщества? Ведь даже само определение — кто такой еврей — у них разное.

Мы, евреи, жившие в бывшем СССР, воспринимали свое еврейство как принадлежность к одной большой семье. В определенной мере это было вызвано навязанным  нам большевиками подходе, в котором на первом месте было коллективное «МЫ», а не индивидуальное  «Я».  Возник даже некий эвфемизм, заменявший слово еврей, считавшееся в брежневские времена не совсем приличным – «наш человек». Вместо того, чтобы спросить – «он еврей?», спрашивали – «он наш человек?». То есть, он принадлежит к семье, пусть большой, но семье? Когда американские евреи устраивали демонстрации под лозунгами «Отпустите наших братьев!», то они укрепляли это ощущение принадлежности к семье. И оно еще более усиливалось, когда советские власти разрешали выезд на основании «воссоединения семей».

Этот подход остался у всех бывших жителей СССР, где бы они сегодня ни жили — в России, Израиле, США или Германии. Спроси у них сегодня, кто такой еврей, и они ответят – это семья, братство по крови. Кстати, поэтому в Израиле выходцам из СССР совершенно непонятно определение еврейства, построенное на галахе -  «тот, кто родился у матери еврейки». Для русскоязычных евреев — это, безусловно, и тот, у кого отец — еврей. «Кровь – великое дело»,  говорил герой одного из самых популярных произведений  русской литературы.

У американских евреев подход совершенно иной. Точно также, как и протестанты, играющие главенствующую роль в США, американские евреи воспринимают мир не через коллективное «МЫ», а через индивидуальное «Я».  Для них важна не семья, не кровь, а личные взгляды человека. Поэтому для них еврей это тот, кто исповедует иудаизм.

Но вот чего не было у советских евреев, так это ощущения единства, базирующегося на   некоей общей, высшей цели — одного Б-га, одного Храма, одной Эрец Исраэль. Советская власть  украла у нас еврейскую культуру, еврейскую историю, еврейскую религию. И поэтому единство народа Израиля, построенное на единстве Торы Израиля и Земли Израиля для нас просто красивая фраза.

А у американских евреев нет ощущения этого глобального «Мы», нет  отношения к народу, как к одной большой семье. Тут к протестантскому индивидуализму добавился и процесс разрушения понятия семьи, характерный для американского общества последних десятилетий.

По мнению Щаранского, существует  способ, который поможет усилить   еврейскую идентификацию и у американских и у российских евреев, причем у первых за счет усиления ощущения принадлежности к одной большой семье, а у вторых за счет усиления экзистенциального фактора. Этот способ — укрепление связи с Израилем путем максимального увеличения  числа евреев диаспоры посещающих  Израиль.

Для американцев это создаст ощущение принадлежности к семье. Да, ты можешь жить где угодно, но отцовские пенаты, где когда-то возникла твоя семья, и где по- прежнему живут и борются за свое существование твои братья — это Израиль.

А для русскоговорящих евреев знакомство с Храмовой горой, Стеной плача, Гробницей праотцов и другими святынями Израиля, поможет им понять и, главное, прочувствовать, то, чего они были лишены — ощущения принадлежности, отождествления себя с прошлыми поколениями, осознания себя как определенной части нации и культуры.

Таким образом, усиление еврейской  identity поможет бороться со всеми четырьмя указанными в начале этих заметок отрицательными тенденциями. Если еврей в большей мере будет осознавать себя евреем, то есть отождествлять себя с определенным национально-культурным сообществом, то тогда он, естественно, будет менее склонен ассимилироваться, то есть принять другое  identity. Он станет  более активен и в  своей общине. Он совершенно иначе будет относиться и к государству Израиль. И,  конечно же, он будет более положительно рассматривать возможность репатриации на историческую Родину.

Сохнут значительно усилит работу по сохранению национальной  identity евреев диаспоры. Тем самым Сохнут поможет евреям диаспоры остаться евреями, что  усилит еврейские общины и увеличит потенциал алии, которая была, есть и будет кардинальной целью Еврейского агентства.

С воскресенья по вторник 20-22 февраля в Иерусалиме пройдет заседание Попечительского Совета Сохнута, на котором будут приняты уже конкретные организационные  изменения и персональные назначения, – сообщил пресс-секретарь Еврейского агентства Сохнут Давид Шехтер.