Праздник Хануки в еврейском лагере смерти в Транснистрии

Мы рассказывали нашим читателям о праздновании Хануки-5771 в Киеве http://www.groisman.com.ua/sobytiya/xanuka-5771-v-kieve
Этот веселый праздник проходил в еврейских школах, музеях, синагогах, городских площадях, развлекательных центрах и других людных местах.

Хотим предложить Вам еще один рассказ о Хануке, но только… о совсем другой.

О той, которую отмечали шестьдесят семь лет назад в еврейском гетто на территории Транснистрии, где погибло 200 тысяч советских и румынских евреев.

Ханукия нашего Шлоймеле

Юрий-Гиль Кремер

Несмотря на то, что наш народ недавно отпраздновал дни ханукальных свечей, я решил, хоть с опозданием рассказать читателям газеты « Киев еврейский», что у меня лично связано с этим замечательным праздником.

На днях мне попался на глаза шрам на указательном пальце моей левой руки . Ввиду моего возраста ( 77лет ) почему-то захотелось посчитать сколько же ему – этому шрамику – лет . Оказалось, около 67-и . И мне вспомнился эпизод , связанный с моим шрамом , и , что важнее этого, – эпизод , связанный с праздником Ханука.

В Транснистрии ( румынский лагерь для евреев Северной Буковины и Бессарабии), в селе Морафа , где мы находились по “доброй воле ” нацистов и их румынских сподвижников с 1941 года, мы – полуголодные , грязные дети собирались небольшими группками , по 5-6 человек, стараясь вместе провести время – единственное , что у нас имелось в изобилии. Школы -то в лагере не существовало . Одна из особенностей этих групп
состояла в том, что мы все были совершенно разного возраста: от совсем маленьких ( 4-5 лет) до взрослых ( 13-14 лет ).
Мы целыми днями бродили по лагерю, собирались в заброшенных амбарах в поисках каких-нибудь детских занятий.

Удивительно при этом, что не отталкивали от себя слишком маленьких или слишком взрослых . Что нас объединяло…? Помню, что общими усилиями мы из найденных тряпок соорудили небольшой мяч и гоняли его, хотя наша , и так довольно скудная обувь , от этих занятий сильно страдала и быстрыми темпами превращалась в лохмотья.

Одного из нас звали Шлойме. Он был одним из старших среди нас, но такой тощий и маленький , что все мы его называли не Шлойме , а уменьшительно-ласково – Шлоймеле . Он был из очень религиозной семьи и часто убегал от нас к своим родным, на молитвы . Мне даже запомнились его небольшие пейсы. Особым уважением он пользовался среди нас за то , что находя какой-то клочок бумаги , он огрызком карандаша мгновенно превращал найденный клочок в прекрасный рисунок. В один из дней скончался от сыпного тифа его дедушка и нашему Шлоймеле достался в наследство перочинный ножик покойного . Этот ножик вызывал у всех нас сильную зависть, но Шлоймеле никогда не уступал нашим просьбам и никому не доверял своё ” сокровище ” ни на минуту. С затаённым дыханием мы наблюдали, как он отрезал нетолстые ветки от верб , в изобилии имеющихся в этих местах, и вырезал из них дудочки-свистульки. Он также вырезал на зелёной кожуре веток различные узоры , выковыривал лишнее и получалась такая красота, что невозможно было насмотреться ею.

Мы все старались достать всякие лезвия, всё режущее в надежде , что и у нас получится.
Однажды и я достал какой-то старый кухонный нож, вернее только лезвие ножа, т.к. ручка была отломана. Отрезав ветку от ближайшей вербы и убедившись в том ,что в ней достаточно гладкая поверхность , я взял её в левую руку приложил свой нож – обрез и стал крутить левой рукой веточку ( так полагалось по ” науке ” нашего Шлоймеле). Вдруг меня пронзила страшная боль и из моего указательного пальца стала брызгать кровь во все стороны. Я уронил нож и веточку и с диким воплем бросился бежать к своей маме . Та, в свою очередь , сразу позвала соседа (к тому времени мой отец – Д-р Кремер , заразившись от своих больных сыпным тифом , умер), у которого были ножницы . С места пореза свисала какая-то кровяная жилочка , которую сосед , под мой неумолкающий визг, отрезал.

Мне кое-как, какой-то тряпкой обмотали палец . Само собой разумеется, что ни элементарного йода , ни стрептоцида и ни стерильных бинтов у нас не имелось … Рана очень долго заживала , недаром моему шрамику 67 лет, но я благодарен ему за то, что он напомнил мне о ханукие нашего Шлоймеле …

Я, со своим порезаным пальцем-куклой продолжал появляться у ребят . Насмотревшись на мой “горький опыт ” подражать нашему умельцу Шлоймеле , “баловаться” вырезанием становилось меньше .

В это время мы стали замечать, что сам Шлоймеле уединяется от нас. Он забивался в какой-нибудь угол , держа в руках странный кусок дерева или сухой кусок корня от дерева . Часами он орудовал своим перочинным ножиком, не отвечая на наши назойливые вопросы : ” что у тебя должно с этого получиться? До наступления Хануки оставался месяц. Наблюдая с большим любопытством за работой Шлоймеле, мы стали распознавать маленькие подсвечники , которые как-будто выростали из шлоймеленого ” куска ” . После первых четырёх, появился подсвечник чуть большего размера (вероятно – шамаш ), и мы, наконец, поняли, что готовит наш Шлоймеле.

Одновременно с удачным продвижением своего творения,
Шлоймеле стал более разговорчивым и, не останавливая свою работу, стал рассказывать нам о Маккавеях, о детях , которые крутили ханукальные ” дрейдлах” (волчки) и другие интересные истории из еврейской жизни далёкого прошлого …

За неделю до Хануки Шлоймеле закончил свой труд, и наша группа с большим рвением приступила к изготовлению фитилей, но самым сложным оказалось достать некий мизер какого-то масла для зажигания наших ханукальных свечей.

Но и это препятствие мы одолели.

И перед моими глазами до сих пор стоит незабываемая картина: группка голодных , грязных , но счастливых детей стоит вокруг горящих огней ХАНУКИИ НАШЕГО ШЛОЙМЕЛЕ.