Раввин Александр Духовный: я читал поминальную молитву о Папе Иоанне Павле II

Главный раввин общин прогрессивного иудаизма Киева и Украины Александр Духовный рассказал главному редактору газеты «Киев еврейский» Элеоноре Гройсман о том, как он узнал, что он еврей, что побудило его выбрать жизненный путь, почему он носит фамилию Духовный, о гиюре и о языке идиш.

Э.Г. – Как Вы стали раввином общины прогрессивного иудаизма?

А. Д. – Я с детства знал, что я еврей, мне об этом говорила мама. Она мне рассказывала, что мой дедушка был очень набожным и религиозным.  Когда я вырос, я понял, что мой дедушка был раввином маленького городка Ружин в Житомирской области. Ружин – это тот городок, в котором полицаи расстреляли почти все еврейское население не только Ружина, но и соседних маленьких городов и сел.  В 1961 году впервые на территории Советского Союза в Ружине на средства чудом выживших евреев, в том числе и моей мамы, поставили памятник расстрелянным евреям.

Э.Г. – На нем так и было написано «евреям»?  В те годы обычно такое не писали. Писали «советским гражданам».

А. Д. – Да,  на нем не было написано,  что памятник установлен именно евреям, тогда КГБ не разрешало, но в этой братской могиле были похоронены только евреи.

Э.Г. – Где Вы учились на раввина?

А. Д. – Я учился в Лондоне пять лет. В девяносто первом  году мы воссоздали реформистскую общину  в Киеве. В девяносто четвертом я  уехал в Лондон учиться на раввина. В девяносто девятом  году на конференции  председателей общин прогрессивного иудаизма, которая проходила в Киеве, меня избрали Главным раввином Киева и Украины.

Когда я уже учился на раввина, я спросил у моего отца разрешения взять фамилию Духовный. Потому что это была фамилия моего дедушки, прадедушки и моей мамы. Я горжусь тем, что я первый гражданин Украины, который учился за рубежом и возвратился для того, чтобы стать раввином.

Я восстановил разорванную войной и Советской властью цепочку семейной традиции. Духовный – это не выдуманная фамилия. Это фамилия моего дедушки, который был раввином. Я как духовный раввин понимаю, что реформистский иудаизм – это о духовности, а не о религии.

Э.Г. – В чем Вы видите свою задачу?

А. Д. – Я никогда не считал, что я стою над членами моей общины. Моя основная функция помочь человеку не открыть Бога, а открыть себя. Когда человек откроет себя, он там, внутри, найдет Бога. Бог живет не только снаружи нас, но и внутри каждого из нас.

Э.Г. – Когда вы открыли в себе Бога, открыв себя?

А. Д. – В детстве.

Э.Г. -  Кто помог?

А. Д. – Мама. Мама всегда мне говорила: «есть Бог». Я спрашивал «где?» Она показывала мне на грудь и говорила:  «он там».

Э.Г. – Сколько людей пришло в реформистский иудаизм в Украине?

А. Д. – Сорок семь общин работают в Украине. В Киевской общине мы задействуем в разных программах до пятисот  человек. У нас есть два еврейских садика, воскресная школа, женская молодежная программа, клуб еврейской интеллигенции. Сейчас мы снимаем помещение в Киеве, но есть надежда, что через пару лет, мы построим свой центр. Нашему движению, согласно реституции, передано семь зданий синагог по всей Украине.

Э.Г. – Как складываются Ваши отношения с представителями иудаизма и других религиозных конфессий?

А. Д. – Мы работаем со всеми еврейскими организациями, мы готовы работать со всеми религиозными еврейскими общинами. Правда, они с нами не готовы. В рамках хабада и хасидизма есть замечательные мои коллеги, и если бы я носил шляпу, я бы снял эту шляпу перед их мудростью. Но мне ближе реформистский иудаизм, который опираясь на традиции, развивает эти традиции и выводит на орбиту двадцать первого века. Я рад, что  сейчас есть организации, например, Еврейское агентство «Сохнут», которые пытаются объединить за одним столом евреев абсолютно разных направлений.

С религиозными общинами других направлений мы очень хорошо работаем. Я был единственным представителем иудаизма, который с представителями религиозных конфессий ездил в Чернобыль на 20-летие Чернобыльской трагедии читать поминальные молитвы. Когда умер Папа Римский, я был единственным раввином, который в Александровском соборе читал поминальную молитву о Папе Иоанне Павле II, который много сделал для взаимопонимания между католиками и иудеями. Реформистский иудаизм – это не религия слов, это религия действия. Я лично дружу  с муфтием духовного управления мусульман Украины. Мы организовывали совместный круглый стол в защиту святой для мусульман книги «Коран», которую хотели сжечь в Америке. Я думаю, что большую силу придают выступления евреев за мусульман, чем мусульман за мусульман. И очень важно, когда на  защиту евреев встают мусульмане.

Э.Г. – Можно ли принять иудаизм?

А. Д. – Иудаизм можно и принять. Есть иудаизм по рождению, есть иудаизм по выбору. Существует программа гиюр, и мы можем поставить на эту программу человека только в том случае, если в этом городе есть реформистская община. Программа гиюра рассчитана не менее, чем на год. За этот год человек познает иудаизм и вливается в еврейскую общину. После прохождения гиюра человек имеет все те же права, что и еврей по рождению, в том числе, право на репатриацию, и некоторые люди совершают алию в Израиль.

Э.Г. – Как много людей проходят гиюр?

А. Д. – Я являюсь председатель восточно-европейского совета реформистских раввинов. При нашем управлении ежегодно в рамках стран СНГ двадцать-тридцать человек проходят обращение в иудаизм.

Э.Г. – Как вы относитесь к языку идиш?

А. Д. – По отношению к идишу я сентиментален. В доме  у каждого человека есть сентиментальные вещи. А язык – это больше, чем вещь. Это язык, на котором говорили мои предки, на котором говорили мои родители. Не просто говорили, они мыслили на этом языке. Это связь, которая соединяет меня с прошлым. Это как пуповина, которую не хочется перерезать. Я не разговариваю на идише, но я его понимаю. Я сейчас в совершенстве владею английским языком. Когда-то я читал сонеты Шекспира в переводе Маршака и мне очень хотелось прочитать их  в оригинале. Сейчас я хочу выучить идиш, для того, чтобы в оригинале прочитать Шолом-Алейхема.